Прикосновение к прошлому

Деревня Мокраны – это край старой Литвы. Дальше за ней до самой Припяти только бескрайние полесские болота с редкими-редкими селами на более возвышенных местах. Здесь повсюду чувствовалось "дыхание Полесья". Однажды Мокраны попали в "сферу интересов" пинского хорунжего Николая Войниловича. Он приобрел это имение вместе с соседними фольварками Кунцевщина и Урведь у знаменитого рода Радзивиллов во второй половине XVIII столетия. Мокранское наследие Николая Войниловича затем принял его сын Ксаверий, который заложил здесь новую большую усадьбу. Более того, к купленным когда-то отцом землям присоединились и другие местные фольварки. Продолжал создавать в Мокранах райский усадебный уголок – красивое, прибыльное имение, настоящее украшение для своего рода и всей дворянской культуры нашей земли – и внук Ксаверия Иосиф. При нем приобрел окончательные очертания главный усадебный дом, заложенный в первой половине XIX века. Парк в усадьбе был особенно красивым. В нем разбили множество аллей и дорожек. Росли липы, каштаны, грабы, тополя, черешни, жасмин, барбарис и еще много самых разных видов деревьев и кустарников. Это имение было, как сейчас говорят, "градообразующим". Возле него стремительно разрастались села, где жили, в основном, крестьяне. Стояла и деревянная церковь греческого обряда, освятили которую во имя святого Георгия. Со временем она стала центром униатского, а с 1839 года – православного прихода во владениях Войниловичей. Храм постепенно старел, а в 1857 году в нем случился пожар. Собирали бы местные крестьяне средства на подобное строительство очень долго, но буквально за два года (1865-1866 гг.) на участке возле деревни Войниловичи возвели новую церковь, которая могла конкурировать даже с уездной в Слуцке!
Замечательная особенность мокранских дворян – каждое поколение неизменно вносило весомый вклад в родовую сокровищницу, оставляло владения в еще лучшем состоянии, чем то, в котором его получали. До наших дней дошли свидетельства былого величия этого знатного белорусского рода: главное здание спиртзавода, руины маслозавода и дома управляющего, аллея, ведущая к усадьбе, остатки ее парка, церковь, часовня, пруд, на котором когда-то стояла мельница… Можно только представить, что значило для Ксаверия и Иосифа Войниловичей – последних владельцев поместья – быть изгнанными из родной земли, на которой трудились деды и прадеды. Имение, созданное их заботами и умом, несколько столетий бывшее предметом гордости, признанное лидером по всем производственным показателям, теперь лежит разоренное, в руинах.

Новая история

Эти руины хорошо видны с дороги при въезде в Мокраны, новая история которых началась после установления советской власти в 1939 году. Крестьяне так и продолжали трудиться на родной земле, но уже в составе коллективного хозяйства – колхоза. Вместе пахали, сеяли, убирали урожай. Вместе взялись за создание общественного животноводства, строили фермы, склады. Потихоньку сельчане обживались, покидали неприглядные хибары, переселялись в более добротные дома… Казалось, только-только начали распрямлять плечи, надеясь на более светлое завтра, как грянула Великая Отечественная. Война своим черным крылом затронула каждого, принеся неимоверные боль и страдания. Выживать в оккупации всем было непросто. Мокранцам помогала выстоять земля-кормилица, на которой умудрялись получать хоть какой-то хлеб да картошку. Тринадцатилетним подростком встретил то страшное лихолетье Дмитрий Сельванович. До сих пор его память хранит воспоминания, как немцы безжалостно опустошали в каждом доме и без того скудные припасы пропитания, как жестко расправлялись с теми, кто проявлял малейшее неповиновение, убивали тех, кого заподозрили в связях с партизанами. Тем не менее и сам мальчишка не раз рисковал, бегая под прикрытием ночи вместе с другими местными пацанами, по заданию лесных мстителей, на "асфальт" – дорогу, ведущую в райцентр, и спиливал столбы, чтобы лишить фашистов линии связи. А как-то зимой поехали с отцом в лес за дровами. Уже на обратном пути, с загруженной "сушняком" повозкой, встретили немецких прихвостней – полицаев. Эти злодеи так избили палками, что оба чуть живы остались, долго-долго потом приходили в себя, восстанавливая силы. Настрадались, намучились немало. Но верили безоговорочно, что советский народ непременно одолеет фашистов, это и придавало силы. И долгожданное освобождение пришло в Мокраны летом 1944-го, а затем и судьбоносный День Победы.

Незавидная судьба мокранского сторожила

Совсем скоро Дмитрий Дмитриевич Сельванович отметит свой 90-летний юбилей. Все девять десятилетий неразрывно связаны с Мокранами, его дом построен на старом фундаменте родительского гнезда. Хотя судьбу родной деревни, впрочем, как и свою личную, старожил называет незавидной.
– Раньше у нас была одна длинная улица, домов сто плотно стояли друг к другу. В начале пятидесятых годов нашелся какой-то чудак, который трижды поджоги устраивал. Крыши соломенные были, пламя разносилось вмиг, так что практически не осталось ни одного нетронутого огнем строения. Но никто из односельчан не уехал из родного села. Погорельцы начали заново обустраиваться. Правда, власти решили возводить новые постройки уже не так близко друг к другу, через один дом перенесли на новую, нынешнюю Зеленую улицу. А наш остался на старом месте, на Партизанской. В нем и прошла вся моя жизнь, – тихо, неспешно рассказывал Дмитрий Дмитриевич.
Но и самого его судьба не баловала. Мать умерла совсем молодой, 37 лет еще не было. Отца не стало в 45. А в семье Сельвановичей – пятеро ребятишек, мал мала меньше. Он – самый старший, ему-то и пришлось поднимать на ноги младших братьев и сестер. В школе учился хорошо, настолько, что в 1948 году с успехом поступил в Несвижское педучилище. Но, увы, в первый же год обучения в округе пронеслась страшная эпидемия гриппа, Дмитрий сильно заболел, осложнения оказались настолько плачевными, что пришлось оставить учебу. Три года сражался с коварным заболеванием легких, помогла выстоять тетка из Урведи. В 1951-ом в Клецке открылись бухгалтерские годичные курсы, она и посоветовала парню получить затребованную на то время специальность. После их окончания сразу стал работать счетоводом. Так с юношеских лет и до ухода на заслуженный отдых, уже будучи в должности главного бухгалтера, трудился в укрупненном – в начале 60-ых присоединили Тетеревец и Ёдчицы – колхозе, неизменно носившем название "Красное Знамя". За его бытность в должности счетовода-бухгалтера сменилось восемь председателей. Всегда работал ответственно, честно, и ни один из руководителей даже мысли не допускал заменить надежного работника специалистом с высшим образованием. Сам Дмитрий Дмитриевич помнит каждого из них, начиная от принявшего на работу Николая Ильича Бродко до Владимира Моисеевича Коледы, при котором уходил на пенсию.
– Коледа очень много сделал для развития колхоза, – высказывает свою точку зрения ветеран. – Этот уникальный, необычайно интеллигентный, образованный человек, настоящий хозяин, истинный руководитель смог добиться значительных результатов, хотя труд Владимира Моисеевича порой был неблагодарным. Он очень совестливый, человечный, справедливый, с ним всегда работалось спокойно. Вот при нем все и завертелось, хозяйство набрало обороты, созданный производственный потенциал стал устойчивой базой для современного ОАО "Лазовичи".
И все же сетует сельчанин, что в 70-ые годы прошлого столетия не удалось сдержать массовый отток молодежи, что и стало причиной нынешнего вымирания сел. Вот и в Мокранах из ста бывших домовладений теперь заселены всего… семь. По ул.Партизанской остались постоянные жильцы только в домах под номерами 19, 23, 29 и Д.Д.Сельванович – в 71. Это все… Еще три дома заняты по ул.Зеленая. Правда, летом некоторые возвращаются из городов, приезжают дачники.
– А я никуда не хочу уезжать из родного дома, – признается мой мудрый собеседник. – Дети у меня очень хорошие. Сын и дочка живут в Минске, чуть ли не силой хотели на эту зиму увезти к себе. Еле отговорился, мол, куда же я Рекса, подаренного вами, дену (смеется)? Но они не оставляют, по очереди на каждые выходные приезжают, уйму продуктов привозят. Да зачем мне одному столько? К тому же, автолавка три раза в неделю прямо к дому подъезжает, самому можно купить все что угодно. Вот только поговорить не с кем. Когда жила супруга, веселее было. Мы с ней душа в душу ладили. Лидия Гавриловна работала учительницей немецкого языка в Кунцевской школе. Ее не стало в 82 года, мне скоро 90… И когда только жизнь успела пролететь?
Непрошенная слезинка навернулась на глаза пожилого человека. Одиночество – вот что гложет его больше всего. Ведь раньше с соседями очень дружны были, вместе работали, вместе и праздники отмечали. Правда, откровенничал Дмитрий Дмитриевич, сам он никогда не увлекался сорокаградусной, если только чуть пригубит за застольем, да и запаха табака не переносит. Все время в движении: когда смолоду дом восстанавливал после пожара, когда детей растили с женой, внуков воспитывали, когда хозяйство немаленькое держали. Да и сейчас у него ежедневные заботы: Рекса – оставшегося самого надежного друга, с которым можно и поговорить "по душам", покормить нужно, за курами присмотреть, топливо принести, печки истопить, приготовить себе обед… Вот так день и проходит. Иногда смотрит телевизор, но нечасто, если только новостные программы. А почитать любит, особенно газеты, журналы, да зрение уже не то… На село практически никогда не выходит – невыносимо смотреть на заросшие покинутые дворы, пустые окна домов, в которых совсем недавно жили до боли близкие сердцу односельчане.
Опустело родовое гнездо Войниловичей. Сколько еще продержится на карте района деревня Мокраны? Кто знает…

Ольга Русинович.

Фото Инны Федарчук.