26 апреля 1986 года на Чернобыльской атомной электростанции в украинском городе Припять, всего в двенадцати километрах от границы Беларуси, взорвался четвертый энергоблок.  28 апреля в эфире программы «Время» диктор прочел первое официальное сообщение ТАСС: «На Чернобыльской атомной электростанции произошел несчастный случай. Один из реакторов получил повреждение. Принимаются меры с целью устранения последствий инцидента. Пострадавшим оказана необходимая помощь».

В первые дни правду о настоящих масштабах происшедшего таили от широкой общественности.

А между тем в радиусе 30 км от станции пришлось создать зону отчуждения, эвакуировав из нее 270 тыс. человек. Еще 600 тыс. на протяжении нескольких последующих лет, ежедневно рискуя своим здоровьем, работали над устранением последствий аварии. Более 14 тыс. сотрудников милиции и военнослужащих внутренних войск МВД Республики Беларусь принимали участие в охране правопорядка на зараженной территории. Один из них – майор в запасе И.Л.Казарин, до ухода на пенсию работавший старшим участковым инспектором в Грицевичском сельском Совете.

Начальник милиции как-то буднично, по-мужски просто сказал, что необходимо ехать в командировку, в Чернобыль

Рассматривая фотографии тридцатилетней давности, Иван Леонидович рассказывает:

– Я родился в деревне Жиличи. Родители работали в колхозе «Авангард». Отец трудился механизатором, имел звание заслуженного работника сельского хозяйства БССР, мать - полеводом. После окончания средней школы поступил в Жировичский совхоз-техникум, затем служба в Советской Армии, Ленинградский военный округ, войска ПВО. Уволился в звании «старшина». После демобилизации стал трудиться механиком в том же хозяйстве, что и родители. Здесь познакомился с молодым участковым инспектором Иваном Андреевичем Горбачем. Он и предложил мне идти на службу в милицию, согласился, было это в 85-м. Почти год отработал помощником дежурного. Апрель 86-го запомнился очень теплой погодой. Из газет мы узнали о случившемся на ЧАЭС. В середине июня меня вызвал начальник милиции и как-то буднично, по-мужски просто сказал, что необходимо ехать в командировку, в Чернобыль. На следующий день, собрав самые необходимые вещи, прибыл в УВД Миноблисполкома, где формировался сводный отряд из сотрудников райотделов милиции области. Нас разместили в спортивном зале управления. Получили специальную форму, похожую на армейскую, пилотки, плащ-накидки, фляжки, респираторы, дозиметры. На инструктаже предупредили, чтобы переоделись сразу, а одежду, в которой приехали, сложили в специальные полиэтиленовые мешки и взяли с собой (воспользоваться ей предполагалось при возвращении обратно по окончанию командировки). Ночевали по-походному, здесь же. Что такое для двадцатичетырехлетнего парня ночь на матах? Сумку с личными вещами вместо подушки, укрылся кителем, только закрыл глаза – уже команда строиться. После переклички погрузились в шикарный «Икарус» красного цвета и поехали к месту службы.

Следует сказать, что ехали в неизвестность. По мере приближения к ЧАЭС картина вокруг становилась все более удручающей. После густонаселенных пунктов на пути встречались полупустые, ближе к станции вообще безлюдные.

Первое время ходили только по ранее проложенному маршруту

В первые дни было тяжело привыкнуть к новым атмосферным условиям. Это мы так думали. На самом деле, позднее нам объяснили, что плохое самочувствие – одна из реакций на радиационный излучаемый фон. Жара превышала 30 градусов в тени. По условиям размещения и питания вопросов не было. Мы расположились на двухярусных кроватях в спортзале школы городского поселка Комарино Брагинского района, питались здесь же в столовой. Довели очень четкий распорядок дня: влажная уборка два раза в день, регламентированное время труда и отдыха. При себе всегда имели дозиметр и при движении осуществляли замер фона радиации. Первое время ходили только по ранее проложенному маршруту, поскольку, пройдя несколько десятков метров, он мог зашкаливать. Это было поначалу. Потом стало понятно, что жара и пыль играли свою основную роль. Даже сотрудники пожарных служб признавались, что «сбив» водометами уровень на зданиях и сооружениях, он через некоторое время опять повышался.Мнение о том, что радиация незаметна, оказались ошибочными. Все время пребывания в зоне радиоактивного загрязнения не покидало ощущение комка в горле и постоянно хотелось спать.

Атмосфера была похожа на фронтовую, когда ожидаешь команду «к бою»

Сотрудникам милиции была поставлена конкретная цель – обеспечение охраны общественного порядка на отселенной территории, сохранность имущества эвакуированных людей и сельхозпредприятий, пресечение фактов мародерства. Службу несли по 12 часов в день в составе автопатруля, на контрольно-пропускном пункте или пешком. Дежурства велись в ночное и дневное время, а соблюдение порядка, недопущение возвращения местных жителей в отселенные деревни являлись основными задачами. От жары местами высохла трава, торфяники горели, в воздухе стоял смог. Уже на второй день мы почувствовали сухость во рту. А кругом наполняла окрестности угнетающая тишина. Ее иногда лишь нарушал гул дежурного ГАЗ-66, развозившего наряды. Деревни, размещенные поближе к границе, стояли пустые, весь верхний слой земли вместе с зеленью был снят. По дороге в Чернобыль никто даже не представлял себе, что нам придется выполнять. Но все знали, что будет нелегко. На первый взгляд – обычная работа. Но атмосфера была похожа на фронтовую, когда ожидаешь команду «к бою». Только там солдаты имеют дело с видимым противником, а здесь чувствуешь себя как на минном поле.

Объясняли местным жителям, что здесь опасно, а в ответ слышали: «здесь родился, здесь и умру»

Была середина лета, в брошенных садах созрели вишни, черешни, остались улья, полные меда, к ним так и тянулась рука. Но нас строго предупредили, что есть овощи, ягоды, фрукты с зараженной территории нельзя. Все продукты питания, воду доставляли извне. Дозиметры, внешне напоминающие шариковые ручки, после дежурства сдавались вместе с формой на обработку. Получали питательный калорийный сухой паек, позволявший полностью исключить чувство голода. Тяжело было видеть местных жителей, которым приходилось покидать свой кров, свои дома, оставлять все и уезжать. Многие пробирались своими тайными тропами к оставленному жилью, особенно старики, переселенные в соседние чистые деревни. Жалко было смотреть на них. Объясняем, что здесь опасно, а в ответ слышали: «здесь родился, здесь и умру». Некоторые упорно оставались в зоне отселения. Мы практически каждый день делились с ними выдаваемыми нам консервированными продуктами. Всякая беда привлекает нечистых на руку людей с отсутствием каких-либо моральных принципов. Одни помогали людям словом и конкретными делами, другие занимались мародерством и воровством. Пытались вывозить и вывозили мебель, радиоаппаратуру, все, что можно было продать. Такие действия жестко пресекались милицией. (За задержание группы из трех человек, в составе которой был и находящий в розыске вооруженный холодным оружием преступник, Иван Леонидович был награжден ценным подарком – кассетным магнитофоном и грамотой Брагинского РК ВЛКСМ, – прим. авт.)

Ровно тридцать три дня находился в зоне ЧАЭС. И только спустя годы, мы поняли, какой опасности подвергались. После возвращения из командировки, накануне Нового года, они поженились с Галиной Петровной. Иван Леонидович окончил Минскую специальную среднюю школу МВД и до самого ухода на заслуженный отдых работал участковым. С супругой воспитали двоих сыновей, они, как и отец, связали свою жизнь с силовыми структурами. Александр – капитан внутренней службы, заместитель начальника Смолевичского РОЧС, Евгений – капитан милиции, старший Госавтоинспектор одного из столичных РУВД. Дедушку и бабушку радуют внуки – Алексей, Михаил и внучка Александра.

Сегодня наш собеседник продолжает трудовую биографию в ОАО «Грицевичи» и по-прежнему пользуется авторитетом односельчан – его неоднократно избирали депутатом местного сельского и районного Совета депутатов.

Василий Корзун.

Фото Инны Федарчук и из архива И.Л.Казарина.