Ева Фелинская была первой полькой, сосланной в Сибирь, сообщает ugra-news.ru. Здесь она написала «Воспоминания о путешествии в Сибирь и пребывании в Берёзове…».
В Березов «навечно»
В Сибирь Еву Фелинскую сослали как организатора «Женского общества», занимавшегося просвещением польских крестьян.
Родилась она в 1793 году в селе Узнога Слуцкого уезда Минской губернии. Ныне это деревня в Клецком районе Минской области. Её предки-немцы поселились на белорусских землях в начале XVIII века.
Ева ходила в приходскую школу вместе с крестьянскими детьми. Выйдя замуж за помещика Герарда Фелинского, она стала матерью десятерых детей. Один из ее детей – Зыгмунт Фелинский стал архиепископом Варшавы, впоследствии канонизированным католической церковью.
Уже будучи вдовой, Ева Фелинская увлеклась революционными идеями, а затем под псевдонимом «Скала» создала «Женское общество». Это была первая женская нелегальная организация на украино-белорусско-литовских землях. Ева создала подпольную школу для девочек из бедных семей, сама в ней и преподавала.
Деятельность «Женского общества» показалась властям опасной, и тогда Еву отправили в сибирскую ссылку «навечно». В Березове она прожила с 1839 по 1841 год, пока ее дочь не добилась перевода матери в Саратов.
В Сибири Ева подружилась с местным населением и довольно подробно описала жизнь и быт жителей Березова. Её дневник стал важным этнографическим источником о нравах северных народов: ханты, манси, ненцев.
«Река и лес – кладовая и базар»
Чтобы попасть в Березов, польской ссыльной нужно было проплыть тысячу семьсот верст по воде на Север. С собой она везла корову, так как еще в Тобольске её предупредили о дефиците молока на Севере.
В Березове Ева столкнулась с совсем другим укладом жизни. До приезда в Сибирь она не знала городов, в которых не ездят. В Березове в середине XIX века ходили пешком или плавали на лодках. Ездить можно было, но разве что зимой, когда реки и болота «могут выдержать груз на своем хребте».
Поселили Еву у местного казака Козлова. Чтобы скрасить свое пребывание в ссылке, женщина стала вести дневник.
«Население Березова по большей части состоит из казаков, есть также несколько купцов и очень мало мещан. Все без исключения в меру возможности занимаются торговлей и рыболовством. Здесь находится несколько магазинов, в которых продают легкий ситец, сахар, чай, варенья и другие привозные товары. Муку и крупы обыватели покупают прямо на судах сразу на год и сколько необходимо. Никакого базара, где можно было бы купить повседневную еду, нет. Каждый хозяин должен обеспечивать себя сам. Река и лес для них – и кладовая, и базар», – написала она в своих воспоминаниях.
Краж в городе не было, коров и лошадей на лето свободно выпускали на выпас. Когда одна ссыльная монашка подняла с земли и спрятала упавший с чужих плеч платок, ее ославили на весь город и запретили посещать церкви.
По мнению полячки, жители Березова «в общем живут в достатке, можно сказать, богатые». За предметами первой необходимости, такими, как рыба и дичь, достаточно руку протянуть. Обь изобилует отменными осетрами, нельмами, стерлядью, налимами, сельдью, щуками, муксунами, окунями. Нельма и стерлядь по нежности вкуса идут перед осетром.
Как замечает Ева, налимы бывают пудовой величины, а вот сельдь – рыбка небольшая, но жирная и вкусная… Щука считается самой плохой едой, русские ее почти что не едят, кормят щукой только безмолвных собак, вскармливаемых лисиц и батраков из остяков», – констатирует Ева.
В Сибири, как отмечает ссыльная полячка, привычка послеобеденного сна так вошла в обычай, что «все после обеда раздеваются и ложатся спать, как это было бы на ночь, и спят долго». Магазины даже в Тобольске закрываются на несколько часов, предназначенных для всеобщего отдыха. Зато вечернее бодрствование переходит далеко за полночь. Игра в карты – излюбленное развлечение сибиряков.
В Сибири в моде французские романы
Ева Фелинская подробно рассказывает о могиле главного ссыльного Березова – Меншикова. Несколько лет назад, пишет она, тело его было выкопано, и оказалось, как и одежда, «в замерзшем состоянии, в полной свежести, как если бы вчера замороженное. Потому что в Березове даже во время самой сильной жары грунт не размораживается».
На могиле нет никакого надгробия, ни надписи, только местные легенды сохранили память об этом месте. Поэтому через некоторое время, предполагает полячка, не останется и следа от пребывания на земле этого человека.
Но Ева, как теперь мы понимаем, сильно ошиблась в своих прогнозах. Березов – конечно же, глухое место, но не настолько, чтобы сюда не долетали новости. В Березове, как сообщает Фелинская, в присутственные места приходит газета «Северная пчела».
«В самом Березове я нашла огромное количество книг, на что никак не могла рассчитывать, – рассказывает Ева. – Среди местных жителей ходит значительное число романов на русском языке, как оригинальных, так и переведенных с французского, и чем они искусственнее, чем нелепее, тем с большим интересом их читают». У каждой семьи в Березово, по словам Фелинской, есть свой излюбленный рассказчик, которого слушают долгими вечерами. Когда он приходит и располагается, чтобы начать рассказывать, весь дом, хозяева и слуги окружают его: одни сидят на табуретах, другие на полу, только бы поближе, только бы не пропустить ни одного слова. Женщины, умеющие читать, очень любят романы, отмечает Ева. «Меня не раз забавляло, как сибирская любительница литературы, вылезя из-за занавески у кровати, где она пряталась, чтобы свободно почитать, с книгой Арлинкура в руке выливает из своих уст на домашних поток выражений, от которых зарумянилась бы не одна торговка на наших базарах», – читаем в ее воспоминаниях.
По дневникам польской ссыльной можно составить и представление об образовании девочек. Она писала: «Дочери учатся у матерей тому, что им следует знать, и если какая умеет немного читать и писать, то это умение расценивается у них как излишняя прибавка к воспитанию».
Остяки неспособны обмануть
Об аборигенах Ева Фелинская чаще пишет комплиментарно:
«Они неспособны обмануть ни для какой личной выгоды. Они уплачивают долги и обязательства с аккуратностью, тем более достойной уважения, что кочевая жизнь дала бы возможность избежать любых поисков. Эта же честность руководит ими при уплате податей или дани мехами…Только неудачная охота бывает причиной недоимок, недобросовестность же никогда. Эти племена не знают уловок и уплачивают подати при первой возможности».
Она замечает, что остяки пока еще не знают значения денег, у них выражением цены является обычно мех, а именно: шкурка белки представляет ценность в 20 копеек ассигнациями, горностай – таких же 40 копеек, песец – 3 рубля ассигнациями. Остяк, беря товар от русских, договаривается не на деньги, а на названные выше шкурки, имеющие нормальную цену.
По мнению Евы, трудно представить аборигена без оленя. Северный олень так необходим самоеду или остяку, что его отсутствие воспринимается как отсутствие какой-то части тела:
«На олене остяк проворен, резв, свободен, храбр, способен преодолеть 1000 верст – без оленя же он, как без собственных ног».
При этом в случае неудачной охоты или плохого улова олени остаются единственным средством пропитания.
Ева Фелинская не только описала быт и нравы жителей юрт, но и рассказала о руководителе восстания ненецкой и хантыйской бедноты в 1820-е – 1840-е годы Ваули Пиеттомине (Ваули Ненянг).
Он отбирал у богатеев оленей, смещал ненавистных народу князьков, призывал соплеменников к отказу от уплаты ясака. В 1839 году Ваули был схвачен и по решению суда отправлен на поселение в Сургут. Вскоре Ваули сбежал и вновь возглавил отряд бедноты в низовьях Пура и Таза. К отряду Ваули присоединились надымские и ямальские ненцы и нижнеобские ханты.
В январе 1841 года с отрядом в 400 человек он подошёл к Обдорску, но вскоре был схвачен, арестован. Умер на каторге в Восточной Сибири. Благодаря дневнику Е. Фелинской, о восстании жителей тундры узнали в Европе раньше, чем в России.
После ссылки
Как же сложилась дальнейшая судьба Евы Фелинской? Домой, в село Воютин (территория Украины) она вернулась с внуком в 1844 году. Её дочь Паулина, которая вызволила Еву из березовской ссылки, умерла при родах в Саратове.
Пребывание в ссылке в Березове, а затем в Саратове, ведение дневника на протяжении нескольких лет вселило в Еву веру в возможность писательской карьеры. На литературное творчество у нее оставалось 15 лет жизни. После ссылки она не только опубликовала свои воспоминания о Сибири и Саратове на английском и французском языках, но и выпустила несколько художественных произведений.
Отправить комментарий