Великая Отечественная война 1941-1945 годов оставила на белорусской земле множество следов. Некоторые факты остаются нераскрытыми до сих пор, что-то осталось неизвестным, не услышанным в суете житейской. Вот и я, к примеру, ничего не знала о братской могиле, что находится у восточной части старого клецкого кладбища.

Жители городской окраины называют это место «еврейкой» или «еврейской ямой». Долгое время, почему-то, клетчане не проявляли уважения к этому уголку города, с которым связаны трагические события времен Великой Отечественной – детвора бессознательно каталась на лыжах и санках с высоких склонов до тех пор, пока справедливость не восторжествовала.

В 1987 году в память о расстрелянных фашистами евреях г.Клецка в самом низу оврага был установлен памятник – стела из гранита с надписью на еврейском и русском языках: «Да никогда это не повторится. Здесь покоятся евреи города Клецка, убитые немецкими фашистами 30 октября 1941 года, и люди других национальностей, жители Клецкого района, павшие от рук гитлеровских палачей во время Великой Отечественной войны. Вечная память невинным жертвам».

Найти сведения о данном факте я смогла после долгих поисков в интернете. «Википедия» выдала сведения о гетто в Клецке, которое фашисты организовали в период с сентября 1941-го по июль 1942 года. Полученная информация гласила о том, что с первых дней оккупации немцы в рамках осуществления гитлеровской программы уничтожения начали террор против евреев и сформировали местную полицию из белорусов и поляков, дав им в отношении  евреев полную свободу действий.

Нужно заметить, что из почти 9 тысяч населения, проживающего в Клецке в тот период, евреи составляли около 6 тыс. После начала войны в городе появились еще и пришлые евреи, проживавшие на захваченной немцами территории Польши. Все они попали под действие многочисленных ограничительных и дискриминационных приказов.

В первую очередь им под страхом смерти приказали носить белые повязки с желтой шестиконечной звездой, а вскоре вместо повязок носить желтую звезду на груди и на спине. Евреям под угрозой расстрела запрещалось ходить по тротуарам, обязывалось снимать шапку перед каждым немцем. Ежедневно происходили аресты и убийства.

Дома обыскивались, у них отбирались деньги, драгоценности, добротные вещи, продукты питания. Первые три месяца оккупации власти никаких продуктов населению не выдавали, и каждый должен был добывать себе пропитание сам.

Запасы продовольствия подходили к концу, достать еду было все сложнее. Жизнь для них становилась  тягостнее с каждым днем. Комендант городка Кох и его заместитель Нойман не скрывали своих садистских наклонностей и часто до смерти забивали работающих на принудительных работах евреев резиновыми дубинками.

Сразу после начала оккупации евреи организовали "Еврейский комитет взаимопомощи", который вскоре по распоряжению коменданта Коха для контроля за исполнением его приказов был превращен в еврейский совет – юденрат. Его представители оказывали посильную помощь своим единоверцам, собирали драгоценности, золото, деньги для послабления им условий проживания. Первые расстрелы евреев были произведены 28 июня 1941 года. Тогда никто и подумать не мог, что это только начало трагедии. 20 августа по приказу коменданта Коха были расстреляны еще 35 человек.

В сентябре 1941-го в гетто был превращен еврейский район Клецка. Утром 24 октября юденрат направил к зданию полиции 34 человека из числа еврейского населения города якобы для сбора картофеля. Никто из них не остался в живых: вечером того же дня людей на грузовике отвезли на окраину к тогдашнему католическому кладбищу на Несвижской улице и зверски расстреляли. 26 октября 1941 года всех евреев, проживавших в Клецке, обязали зарегистрироваться на так называемой бирже труда.

Вскоре распространились слухи, что в районе казарм, недалеко от песчаного карьера, будет организовано второе гетто. А в это время немцы уже готовили расстрельные ямы для захоронения тех, кого собирались убить во время  «акций» – так они называли уничтожение еврейского населения. К вечеру 29 октября был отдан приказ всем евреям прибыть назавтра к 6 утра на базарную площадь без вещей. Утром 30 октября собравшуюся толпу евреев расставили шеренгами.

Вскоре сюда же подъехали грузовики с литовскими солдатами, окружили площадь и начали делить людей на группы, отобрав стариков, женщин, детей – около 4000 (их оставили на площади), вторую группу – около 2000 человек, в которую в основном вошли люди трудоспособного возраста, - отвели к зданию Большой синагоги. Среди собравшихся были ремесленники, специалисты и рабочие, но и из них Кох лично «выбраковал» еще 500 человек и отправил к первой группе.

Оставшихся на рыночной площади начали уводить группами по 100 и более человек в сторону католического кладбища, где уже были выкопаны большие рвы по 20-40 метров в длину и 2-3 метра в ширину. Им приказали догола раздеться, каждого обыскали на наличие денег, золота, ювелирных изделий. Потом загнали в выкопанные рвы и приказали лечь лицом вниз.

Пытавшихся убежать расстреливали, но находились и такие, которые сами себя убивали, – чтобы не доставить удовольствия нелюдям. Так было уничтожено и засыпано землей 4500 ни в чем не повинных людей, среди которых были не только убитые, но и еще живые, раненные. Старожилы рассказывали, что земля там шевелилась, и еще долго из-под нее доносились крики и стоны. Но никто не посмел ничего предпринять, опасаясь за свою и жизни родных.

Вечером того же дня в синагогу, где находились 1500 евреев, с планом второго гетто пришел комендант Кох и приказал занять квартиры по 34 человека в каждом доме. Людям запрещалось выходить за огороженную колючей проволокой территорию гетто даже для того, чтобы зайти в собственные дома и взять необходимые для жизни вещи. Фашисты и их приспешники забирали наиболее ценное из домов расстрелянных евреев, что-то переправляли родным в Германию, что-то продавали, чем-то пользовались сами.

Узники гетто ежедневно ходили на непосильные принудительные работы, при этом при самой малой провинности или неисполнении порученного их нещадно избивали, порой до смерти. Положение становилось все хуже и хуже. Нельзя думать, что узники гетто смирились со своей участью. Некоторые из них строили бункеры, убежища на случай ожидаемых погромов. Другие организовывались в небольшие группы с целью совершения побега из гетто в лес, к партизанам. Особенной активностью отличалась молодежь.

В гетто была создана подпольная организация, члены которой приняли решение прорваться сквозь колючую проволоку и бежать из гетто к партизанам. Юденрат, образованный немцами для возможного контроля над евреями, иногда вынужден был ограничивать деятельность молодежного подполья, так как это могло угрожать жизни всех обитателей гетто. Вскоре молодежная организация выросла от 25 до 200 человек. Главной задачей, по мнению подпольщиков, было сопротивление и возможность доказать, что евреи – народ, который может постоять за себя.

Скоро стало известно, что готовится массовое убийство: в двух километрах от города возле урочища «Старина» были выкопаны большие траншеи для расстрелов. Собираться группами стало вообще невозможно, нельзя было даже парами ходить. Евреи стали готовиться к восстанию: собрали небольшое количество оружия, в каждом доме обеспечили запас керосина или бензина, чтобы, когда начнется резня, можно было поджечь свой дом – в панике у остальных появлялась возможность бежать.

Оружия у повстанцев было мало. Узники гетто организовали ночное дежурство, чтобы в случае ночного нападения немцев можно было предупредить остальных. 21 июля 1942 года никого не призвали на работу. Стало понятно, что фашисты готовятся уничтожить гетто. В четыре часа утра 22 июля немцы и полицаи окружили гетто, но встретили ожесточенное сопротивление. Для этого использовалось не только имеющееся в наличии оружие, но и камни, топоры, лопаты.

Горели дома, подожженные евреями, – это, конечно,  мешало немцам, но и сами узники страдали от огня и дыма. Силы были неравными. Сотни людей погибли сразу, некоторые прятались в погребах и бункерах, но полицаи находили их и убивали на месте. Всего 25 удалось спастись и дождаться освобождения. 1360 человек из находившихся в гетто погибли. 22 июля 1942 года древняя еврейская община Клецка, насчитывающая 500 лет своей истории, была истреблена.

...На календаре 2021-ый год. Я стою на обрыве крутого яра, где практически ничто не напоминает о той страшной трагедии, кроме одинокой высокой стелы да ступенек, ведущих к ней. Совсем недавно

был проведен капитальный ремонт места захоронения. Инициатива исходила от депутата Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь Людмилы Ивановны Нижевич и руководства района и родилась она в момент обсуждения вопроса, касающегося реконструкции с реставрацией здания бывшей иешивы (школа раввинов) под музей истории Клетчины.

Союз белорусских еврейских общественных объединений и общин пока оказался не готов принять участие в таком масштабном проекте из-за реализации намеченных других планов, но помощь на капитальный ремонт братской могилы на месте массового уничтожения еврейского населения в Клецке оказал, выделив более 3500 долларов.

В реконструкцию также внесены частично средства, заработанные клетчанами на субботнике. Захоронение приобрело современный вид: оборудована новая площадка в 20 квадратных метров, обрамленная бордюром, установлена новая стела с надписью на еврейском и руссом языках: «Жертвам нацизма. Здесь покоятся более 4000 евреев Клецкого гетто, расстрелянных в 1941-1942 годах».

Вниз ведет новый лестничный марш с перилами, благоустроена территория. Здесь теперь мирно шумят деревья, шелестит зеленая трава, поют птицы. Вокруг тишина. Ты стоишь молча, низко склонив голову у памятника, и как будто ощущаешь на себе множество чьих-то глаз.

Поневоле начинаешь осматриваться по сторонам и понимаешь, что это память о погибших не дает спокойно стоять на месте. А в голове рефреном повторяются слова: «Нужно помнить. Чтобы не забыть. Такое не должно повториться!»

Людмила Иванейчик, помощник депутата Палаты представителей

Национального собрания Республики Беларусь Людмилы Нижевич.

Фото Инны Федарчук.