Будучи студентом МГУ ему пришлось учиться разговаривать без белорусского акцента. Во время стажировки в Америке он приобрел привычку улыбаться даже незнакомым людям. В беседе наш земляк Кирилл Петкевич, кандидат химических наук, убедил, что эти уроки жизни он усвоил отлично. Клецкий говорок резко контрастировал с его отточенной речью, а улыбчивость непостижимым образом передалась нам. Молодой ученый рассказал "Да новых перамог", какая книга привела его в науку, как из-за излишне угрюмого нрава можно лишиться работы в США и о том, что американским девушкам принято назначать свидания на спортивные кроссы.

Науку двигают фанаты

- Место моей нынешней работы находится, как любят говорить журналисты, в самом неблагополучном районе Нью-Йорка – в южном Бронксе. Это медицинский институт имени Альберта Эйнштейна. Контракт заключен с лабораторией анатомии и структурной биологии. Мне известно, что в институте я единственный белорус. При оформлении на работу очень внимательно рассматривали мой паспорт (такой раньше им, видимо, не попадался), но при этом на три года освободили от уплаты налогов. Такую привилегию в США имеют работники из постсоветских республик. Наша лаборатория довольно хорошо оснащена, но хочу заметить, что те научные учреждения, в которых мне пришлось поработать в Китае, куда лучше. В Поднебесной сегодня на науку денег не жалеют, но при этом им не достает умственного потенциала. Американцы на счет средств скромнее, не говоря уже о Европе.
Мне нравится моя работа, отдаю ей много времени. На западе результат твоего труда – это статьи в научных журналах, доклады на конференциях, монографии. Из них формируется резюме (портфолио), по ним тебя узнают, судят о твоем уровне, приглашают для работы в более «крутые» лаборатории. Там ты не можешь быть пассивным ученым. На этом поприще надо работать, работать, работать, и богатым все равно не будешь. Науку двигают фанаты.

Учебник по неорганической химии – первая книга, которую прочел с большим интересом в 11 лет

- Тот загадочный фолиант, который привил мне любовь к химии, был учебником для 7-8 классов 1965 года издания, и был найден моим другом Александром Жданко на чердаке. До нее меня так не увлекала ни одна книга. Хочу сказать, тот учебник по химии был куда лучше сегодняшних пособий, по которым ученики даже с учителем с трудом могут постигнуть этот предмет. Вообще, в школе я не отличался особенными способностями, но имел чувство ответственности, очень переживал за учебу, так говорят родители. С началом изучения химии мои успехи стали заметно улучшаться, и девять классов я закончил с отличием.
Импровизированных лабораторий, за время учебы в Клецке, у нас с Сашей было несколько, так как химия без опытов мертва, даже на начальной стадии изучения. Постоянно расширялись, и нас периодически выселяли из помещений, где мы едва обживались. Кочевали, пока на одних летних каникулах не организовали ее у бабушки на веранде. Там то мы уж «похимичили», все лето провели, практикуясь, очень выросли в своих знаниях по химии и не только.

Нам было тогда по 13 лет. Оборудования туда натащили всевозможного и укомплектовали ее довольно неплохо. Была химическая посуда, спиртовки, весы и калькулятор. Не хватало только водопровода для серьезных опытов. Но и так могли делать реакции органического синтеза, а это уже неплохой уровень. И, конечно, книги и учебники по химии. Тогда компьютер и Интернет были нам еще недоступны, но была полная химическая энциклопедия, вот ее и штудировали. Без изучения теории заниматься опытами – это просто опасно.

Александр Жданко сейчас в Германии, в одном из немецких университетов занимается химией
У нас с Александром довольно разные направления. Он занимается фундаментальными исследованиями, а я – прикладной темой. Он, на мой взгляд, очень талантливый ученый. И пианистом мог бы быть неплохим, но победила в нем наука. Моя бабушка когда-то говорила, что он, как Александр Порфирьевич Бородин. Мы иногда общаемся с ним в сети в режиме он-лайн.
Когда оказываемся одновременно в Клецке, но это было уже давно, обязательно встречаемся, вспоминаем наши похождения в лицее и на олимпиадах. Это было очень хорошее, веселое время.
Первым моим серьезным испытанием была Менделеевская олимпиада
Она проходила в Москве. Я тогда был учащимся 10 класса лицея БГУ, и мы представляли команду Беларуси. Волнений было очень много, а если учесть, что я еще и холерик, то пройти эти испытания стоило и немалых душевных сил. Да и все олимпиады, экзамены, защиты – всегда переживания. Побеждать приятно, но это уже результат большой работы.

МГУ меня выбрал

- Вообще-то я бы предпочел университетские годы провести в Оксфорде или Кембридже, но для учебы там нужны были приличные деньги, порядка 20 тысяч долларов в год или богатый спонсор. Туда я мог попасть потому, что мы принимали участие не только в Менделеевских, а и в международных олимпиадах по химии в Индии и Голландии. Оттуда команда привозила дипломы, которые позволяли нам надеяться быть принятыми в западные университеты, но там учеба, как я уже сказал, платная.
А МГУ? Это он меня выбрал. Химфак МГУ проводит Менделеевские олимпиады еще со времен Советского Союза. Их призеров приглашают на учебу без вступительных экзаменов. Такая возможность была неплохой заменой. В 17 лет я уехал в Москву, но так ее и не полюбил, хоть и приобрел там много друзей.

Возможность стажироваться в Америке была большой удачей для меня

- Там, по сравнению с тем же МГУ, лучшая база для исследований и учебы. Очень доволен, что попал в один из лучших медицинских институтов Нью-Йорка. Смог написать десяток статей, некоторые из них напечатаны в известных американских журналах. Система работы в США куда более напряженная и, как следствие, более продуктивная, чем здесь. Трудиться по 12 часов в день – норма. Моя работа мне приносит большое моральное удовлетворение.
Совет по защите диссертации признал, что моя стажировка в Америке нисколько не хуже, чем подготовка московских аспирантов. Печально, но сейчас МГУ теряет свои позиции в науке. А когда-то была одной из передовых химических школ.

Хотел бы работать в своей стране

- У нас очень сложно расти, я не востребован в своих знаниях. Наука далеко не так почетна, как в других странах. Это прерогатива богатых стран, потому что вложения в науку окупаются очень нескоро. У нас пока другие проблемы. Но сотрудничать с нашими научными учреждениями был бы не прочь. Как-то попал в один из отечественных институтов и был изумлен их отношением к работе. Не стану рассуждать, почему оно такое пассивное, но мы не нашли общего языка. А жаль.
Рассказ о моей диссертации может показаться скучным
В нескольких словах о своей работе: я занимаюсь флуоресцентными белками, которые позволяют маркировать клетки в организме человека. Как пример, задача нашей лаборатории – заставить эти белки маркировать онкологические клетки, что даст возможность определять рак на ранней стадии, на стадии его излечимости. Если мы этого добьемся – будет прорыв в науке. Открытие уже на подходе, но кому оно достанется?

Люблю свой город

-Клецк – моя малая родина. Здесь жили мои любимые дедушки и бабушки, здесь они похоронены. Приезжая сюда, всегда встречаю такую доброжелательность к себе, даже не могу понять почему. Люблю бывать дома. Даже думаю про то, как построить свою работу так, чтобы чаще бывать дома, в Беларуси. Хотелось бы быть нужным здесь. В один из своих последних приездов я поработал у нас на «Клецкой крыначке», мне понравилось.
Видно, что наш город ухоженный, но очень небольшая его часть. Понятно, для этого нужны определенные средства, которых, видно, не хватает. Когда я посещал Бруклинский ботанический сад, обратил внимание на такую вещь. На аллеях расположены разного вида скамейки. Их установили жители Бруклина в память о своих близких, любивших когда-то гулять и отдыхать в этом месте. На них привинчены таблички с соответствующими надписями. А у нас, почему-то, наоборот. Скамейки из парка могут быть унесены в собственный сад для личного отдыха. Это, всего лишь, как один из примеров. Такими варварскими поступками мы абсолютно им непонятны. Простите меня, но культура самих жителей желает быть лучше. Я же, приезжая сюда, люблю посещать наш бассейн. Он даже лучше, чем тот, в котором я бываю в Нью-Йорке. Тренажерный зал в Центре культуры тоже на хорошем уровне. И оба этих спортивных учреждения заполнены. Значит, есть и люди, которые заботятся о своем здоровье. Люблю поиграть в теннис. От рыбалки и поездки за грибами никогда не откажусь, как бы рано не пришлось вставать. Этот вид отдыха в Америке – дорогое удовольствие. Мне также всегда приятны встречи с друзьями, с одноклассниками. К счастью, пока я от родины не отрываюсь, надеюсь, что и дальше будет так. Сегодня это довольно несложно.

Провел в Америке почти четыре года и стал немного иначе смотреть на их жизнь

- Нью-Йорк – очень необычный город – «Большое яблоко», но жить в нем неплохо. У меня есть определенный круг друзей, в основном это люди науки, некоренные американцы, эмигранты. Но все они, приехав в страну, уважают ее законы и неукоснительно их соблюдают. Там я иногда встречаюсь и с земляками – клетчанами. Они неплохо нашли себя в этой стране.
Вообще, в Америке многое, по отношению к восточному полушарию, с точностью до наоборот. Одинаково у нас и у них в обыденной жизни только измерение времени. Все остальное другое: мили, галлоны, фунты, пруфы, Фаренгейт, дюжины (яйца продаются по 12 штук), американский футбол (ворота вверх и играют руками). Но к этому быстро привыкаешь. Для меня Нью-Йорк легче, чем Москва, хотя в российской столице я бы мог зарабатывать больше.

Что касается американцев, то они всегда в хорошем настроении, вам никогда не нагрубят, предупредительны и вежливы, от них постоянно слышишь «простите, простите». На работу обязательно нужно брать порядочный заряд оптимизма, иначе тобой останется очень недоволен босс. Из-за этого даже можно потерять работу. Считается, что у хорошего сотрудника не может быть дурного настроения.

Не в обиду будет сказано, но наши манеры во многом их могут просто шокировать, но опять же, все сделают с улыбкой и не подадут даже виду. Может быть, на нас это и производит впечатление некой неадекватности, как хочет показать это Задорнов, кстати, я не являюсь его поклонником. Они, где-то, очень доверчивы и открыты как дети. У них такое незыблемое правило: живя, не мешай жить другим. Негатива там тоже хватает, но вы его никогда не заметите. Да, я свободен, но моя свобода никоим образом не должна ущемлять свободу другого человека.
Мама, побывав в Нью-Йорке, любит рассказывать историю, на ее взгляд, очень хорошо характеризующую их нацию. Американцы, практически, дома не питаются, у них масса маленьких ресторанов, замечу, без спиртного. Там они едят три раза в день. Даже утренний кофе они не станут готовить дома. Проснувшись, в халате и тапочках горожанин идет, нет, даже не идет, а лениво «чапает», в ближайшей магазин, где готовят кофе, покупает себе пластиковый стакан каппучино с крышкой и обручем (чтобы не обжигало пальцы), и возвращается домой, чтобы там его выпить. И так каждое утро. Вы представляете?
Вообще, эта страна пока очень спокойная. Когда я в Америке, мама за меня волнуется меньше, чем если я в Москве.
Да, и еще раз насчет улыбки. Я уже привык к ней в Америке и сам всегда стараюсь выглядеть позитивно, но в Минске моего оптимизма не поняли, приняли за ненормального и чуть не дали по зубам. Абсолютно непонятно почему, ведь вид улыбающегося человека приятен и располагающ. С ней вы можете решить многие, как казалось, неразрешимые проблемы. Вот и на фотографии стараюсь выглядеть веселым, потому что хочу расположить к себе ваших читателей. (Снимок сделан на момент последнего приезда Кирилла Петкевича в Клецк весной этого года, – примечание автора).
Кое-что еще об американском менталитете. Там принято свидания назначать на спортивных состязаниях и не в качестве болельщиков, а в качестве их участников. Дни рождения могут отмечать, играя в пейнтболл, а не за столом, т. е. именинник оплачивает игру. И после –просто выпить кофе в «Старбаксе» и немного пообщаться, обсудив игру.

В Америке надо много работать, очень много работать

- Нам даже сложно представить, как они много трудятся. Особенно те, кто в собственном бизнесе. А усиленная работа требует много физических сил. Без занятия спортом не вытянешь. Я, практически, работаю 12 часов в сутки 6 дней в неделю. Иначе ничего не добьешься. Чтобы добраться до лаборатории еду на велосипеде 5 миль. Это уже часть дневной тренировки. В течение рабочего дня могу посетить тренажерный зал или бассейн и снова вернуться к трудам. В выходной играю в большой теннис, езжу в горы. Совершил восхождение на гору Вашингтон.
Мне бы хотелось снова подчеркнуть их образ жизни. Для нас отдохнуть – это собраться за столом, и хорошо посидеть. Мы много пьем спиртных напитков, это даже статистика подтверждает. Очень печально за нацию. Столько сил и ума уходит никуда, а могли бы многого добиться и жить лучше. Для них же отдых, пикники – норма без спиртного. Они могут прекрасно общаться без него. Любая пропаганда алкоголя очень строго карается. Купить спиртное можно только в специализированном магазине, который надо еще поискать. В небольших ресторанах алкоголь не подают. В маркетах не продают. За время пребывания там ни разу не видел пьяного человека, как, в общем, и в Китае. Мы же, к сожалению, очень пьющая нация. Приезжая из-за границы, это очень заметно.

Юрий Мыслицкий.

Фото Евгении Семенчук и из личного архива Кирилла Петкевича.